5-го февраля отметил свое 80-летие Вячеслав Викторович Сидорин, заслуженный работник культуры России. За его плечами - большая журналистская (и не только) биография, работа в нескольких заполярных изданиях, в том числе десять лет (1997-2006) главным редактором «Мурманского вестника». В творческом активе - также ряд книг на разные темы, от сборника сказок и стихов для детей до публицистического исследования о рыбном промысле в Кольском крае.
Полтора года назад увидела свет его повесть-трилогия «На севере страны взрослели пацаны», в центре которой ищущий достойное место в жизни юный северянин Владимир Стрельнов. Это, как подчеркивает автор, собирательный образ, хотя параллели с его собственной биографией трудно не заметить.
И вот подоспело продолжение: завершена работа над текстом повести «Имя газетчика - в его строках». Стрельнов, работая в производственном коллективе, начал печататься в районной газете, а вскоре был приглашен в ее штат. И затем год за годом, трудясь в разных должностях, он будет переживать и осмыслять все те проблемы, с которыми сталкивались все мы в последние десятилетия.
Я знаком с Вячеславом с молодых лет, с его комсомольской работы в ГПУ города Апатиты. Затем пересекались наши пути в журналистике, хотя тесное знакомство произошло в фонде «Щит» у Геннадия Гурылёва — в творческой работе над книгой о разведчиках, партизанах, чекистах… Уже тогда, в начале 2-го десятилетия этого века, Вячеслав задумывался о писательской деятельности. И вот — им выпущены две прекрасные книги. Читать их интересно и познавательно. Особенно тем, кто вырос на Севере: в Апатитах, Кировске, Полярных Зорях, Ковдоре, Мурманске… И кто знал и знает Вячеслава Викторовича...
Поздравляя коллегу со знаменательным и шикарным юбилеем «Спортивный Мурманск» предлагает читателям познакомиться с фрагментом новой книги Вячеслава Сидорина, в котором описаны первые шаги ее героя в журналистике.
Виктор Шубин
* * *
В редакции газеты был комфортный микроклимат. Никаких склок и передряг. Со всеми у всех ровные отношения. Все знали друг о друге многое и даже больше - ходили друг к другу в гости, дружили семьями. Бывало, ездили вместе и за грибами, и за ягодами. А когда устраивали лыжный пробег на призы своей газеты, то и вовсе жили одними заботами - подготовкой лыжни к пробегу, привлечением к мероприятию сотен горожан разных возрастов, закупкой вымпелов, подарков.
Сближала людей и журналистская работа. Порой сотрудники «заходили в чужой огород», чтобы не выпустить из виду какую-то важную тему. За Стрельновым были закреплены стройки, стройки и еще раз стройки, начиная с Кольской атомной электростанции и кончая городским общественным туалетом. Но нередко его видели и на подземных рудниках, и в геологоразведочных партиях, и на сельскохозяйственных угодьях.
Как-то зав промышленным отделом - деловая энергичная женщина - попросила Владимира взять интервью у директора комбината «Апатит». «У нас в плане этого квартала стоит беседа с ним. Я сама бы охотно ее провела, но сейчас зашиваюсь, отписываю сложный материал - перевожу на понятный язык наш разговор за круглым столом по вопросу соблюдения техники безопасности при производстве горных работ. А с директором я уже договорилась, он примет тебя в назначенное время».
Стрельнову не очень хотелось подниматься в столь высокий кабинет, ведь надо заранее продумать толковые вопросы, выстроить логику беседы, чтобы говорить о действительно важном для предприятия-гиганта с двадцатью тысячами работающих, а не о чем-то второстепенном, и не скатиться к банальщине. Но и от просьбы коллеги нельзя уклониться. Сегодня ты ее подстрахуешь, а завтра она тебя.
Беседа газетчика и директора комбината началась в оговоренное время - минута в минуту. В целом она носила конструктивный характер, но при этом ощущалась некая сухость. Мысли директора были прямые, как армейский штык. Они не ветвились, как это бывало у творческих личностей или не слишком озабоченных своей службой людей. Вопрос - ответ, вопрос - ответ, и ни шагу в какую-то сторону. Авторучка Стрельнова почти не отрывалась от блокнота. И вдруг… в авторучке закончилось то, что выводило буквы. Владимир напрягся и выдавил из себя: «Извините, моя ручка не пишет…» Директор вскинул брови и, выдержав небольшую паузу, произнес: «Плохо, это ваш рабочий инструмент!» Он покопался в каменном стаканчике, стоящем на дорогом письменном приборе, затем протянул пишущую ручку растерянному корреспонденту. Стрельнов принял ее, краснея…
Этот эпизод станет для молодого журналиста не просто уроком на будущее. Он взрыхлит почву для прорастания зерна взаимной неприязни двух совершенно разных людей, и по возрасту (один другому в отцы годился), и по социальному положению (один - многократный орденоносец, доктор технических наук, а другой - рядовой репортер, только оканчивающий политехнический техникум, причем заочно). И даже годы спустя, когда они будут сидеть за одним полукруглым столом в равной партийной ипостаси (как члены бюро городского комитета партии), эта неприязнь не пройдет, не исчезнет бесследно. Вот конкретный пример.
Каждый квартал бюро горкома партии утверждало тематический план работы редакции на предстоящий период. Он предусматривал публикацию в газете наиболее значимых материалов. В разделе «Знаменательные даты» было обозначено многое, в том числе и такое: «21 января умер В. И. Ленин». Представлял план работы редакции редактор газеты, то есть Стрельнов. Слово на заседании бюро взял директор комбината:
- С каких это пор смерть вождя социалистической революции стали относить к знаменательным датам? - строго спросил он. - Только политически незрелые люди могут допускать подобное.
С места понялся Стрельнов:
- При печатании тематического плана редакции произошло досадное недоразумение. Раздел, о котором идет речь, всегда назывался и ныне называется «Знаменательные и памятные даты». А вышло то, что мы видим сейчас на бумаге. Недоразумение произошло по моей вине, я невнимательно вычитал план после печатания на машинке. Вставим в название раздела одну букву и одно слово, и ошибка исчезнет.
В народе подобные ситуации называют проверкой людей на вшивость. Нетрудно понять, что редактор газеты спокойно прошел такую проверку, несмотря на жесткую партийную критику.
Разрядилась же едва заметная напряженность между редактором и директором предприятия во время празднования пятидесятилетия газеты. На торжественном вечере по случаю юбилея издания руководитель «Апатита» преподнес редакции газеты оригинальный подарок, который мог бы украсить даже экспозицию солидного музея. Подарок напоминал берестяную грамоту, основа которой была прикреплена к плоской каменной подставке, а верхняя ее часть вроде как сама свернулась кружком, образовала кудряшку. На коре березы сверкало название газеты (буквы были отлиты из металла серебристого цвета). Сразу было видно, что подарок сделан с любовью, с творческой выдумкой, иными словами - с большим уважением к юбиляру. После такого события напряженность больше не напоминала о себе, будто ее и не было.
* * *
Еще один урок, практический, не просто задел редакцию и нашего героя за живое, а мог втоптать их в грязь.
Северянам не было нужды объяснять, в каких регионах Советского Союза раньше выпадает снег и наступает зима. Кто больше всего радуется снегу? Разумеется, детвора. А кто с нетерпением его ждет? Тут тоже можно не гадать особо - спортсмены-лыжники, желающие как можно раньше встать на лыжню и обрести спортивную форму.
По сложившейся традиции каждый год (в октябре-ноябре) в Хибины приезжали лыжники. И нередко самые именитые. Так было и в тот год, когда в полном составе прибыла мужская сборная команда страны по лыжным гонкам. Редактор пригласил в свой кабинет двух сотрудников. Одним из них был Стрельнов, только осваивающий для себя новое дело - работу с фотоаппаратом, а другим - Вероника Никулина, занимающаяся спортивной тематикой.
- Прошу вас, - говорил редактор корреспондентам, - разыскать их. Они, как я слышал, разместились на какой-то турбазе или базе отдыха. Пообщайтесь с ними не торопясь, сфотографируйте каждого, и мы не пожалеем места в газете, дадим этот материал на целую полосу. Вам понятно задание? - зачем-то спросил шеф напоследок и тут же покинул редакцию (видимо, куда-то спешил).
Вероника сразу села за телефон, и вскоре ей подсказали адрес базы отдыха, на которой находились спортсмены.
Общение с лыжниками прошло непринужденно и даже весело. Ребята шутили, подтрунивали друг над другом, вспоминали забавные истории, которые приключались с ними во время поездок по стране, а также за рубежом. Тем временем Владимир щелкал фотоаппаратом, а Никулина все записывала. Лишь бы снимки получились приличные, думал Стрельнов, и они получились.
Перед сдачей объемного материала (беседы со снимками) ответственному секретарю Стрельнов попросил Никулину еще раз сверить фамилии и имена спортсменов с их портретами. На что Вероника отреагировала весьма раздраженно: «Ну что ты, Володя, дергаешься, как суетливая женщина на базаре, которой не терпится скорее кому-то всучить свой товар. Все эти лица ребят стоят перед моими глазами. Я хорошо их запомнила».
На другой день газета уже радовала своих читателей привлекательным материалом с множеством портретов именитых лыжников. А ближе к полудню в кабинет редактора решительно вошла незнакомая женщина. Пробыла она там недолго, максимум минут пять. А когда направилась к выходу из редакции, никого не окинула взглядом.
Редактор тут же позвал к себе Никулину и Стрельнова. Его лицо было пунцовым. Поначалу он пытался говорить спокойно, но давалось ему это с большим трудом.
- Только что у меня была тренер молодежной сборной страны по конькобежному спорту. Ее команда сейчас живет в гостинице, ждет заморозков, чтобы выйти на первый открытый лед нашего стадиона. Так вот, она знает каждого лыжника, которого представила сегодня читателям наша газета, - шеф тяжело вздохнул и продолжил. - Оказывается, мы не угадали ни одного имени и ни одной фамилии, что напечатаны у нас под портретами. Вы чем там занимались, на этой дурацкой базе? - голос редактора начал вибрировать...
Стрельнову же в этот момент почему-то вспомнился любимый Ремарк, которого во время отпуска он перечитал полностью, всего-всего. Писатель не считал зазорным повторяться в своих романах. И нередко вид его героя «напоминал человека, проглотившего гранату». «Вот и у нас сейчас такой же вид, - подумал Владимир, - а самая большая граната застряла и клокочет в груди шефа». Редактор же распалял себя все больше и больше:
- Срочно прыгайте в нашу машину и летите на эту долбаную базу. А там хоть на голове стойте, хоть на руках ходите, но успокойте ребят, не дайте ситуации перерасти в непримиримый конфликт. Ситуация осложнена еще и тем, что мы не можем дать поправку. Ведь не напишешь же в газете: просим вас, уважаемые читатели, считать Иванова Петровым, Петрова Сидоровым, и далее идти по всем фигурам лыжников. Если бы мы сделали такое, то нашу редакцию закидали бы тухлыми яйцами. Вам задача понятна?.. Срочно берите ноги в руки, и вперед…
И тут со стороны Никулиной раздался крик: «Нет! Нет!», - звонко отчеканила она. «Видать, чека слетела с гранаты», - подумал Владимир. А Вероника продолжила: «Стрельнов здесь ни при чем! Это мой косяк. И на базу отдыха я поеду одна!»
- Делайте что хотите, - без надежды на успех поездки махнул рукой редактор и отвернулся к окну.
До позднего вечера ожидала вся редакция возвращения своей коллеги. Все искренне переживали за нее. А когда она вернулась, то с порога произнесла:
- И чего это сегодня у нас такой болезненный вид? Иль кому-то вдруг поплохело?
- Да не глумись ты над нами, рассказывай, как там тебя терзали, - отреагировал кто-то.
- А вот и не угадали, никто меня не терзал. Оказывается, спортсмены - славные ребята. Им даже понравились новые имена и фамилии. «Где бы мы еще смеялись над таким газетным приколом? - говорили они. - Теперь он станет для нас самым любимым». Даже просили еще газет подвезти.
- Шиш им, а не газеты, - буркнул редактор из своего кабинета, дверь которого была приоткрыта. - Надо было и имеющиеся у них экземпляры отобрать!..
Фото из альбома Вячеслава Сидорина
